Wenn Sagen und Lieder die Landen beschreiten
Когда сказания и песни ступят на земли,
Wenn das Grauen, das noch schwärzer als Dunkelheit, fliegt
Когда полетит страх, что чернее тьмы,
Wenn die Schrecken der verbotenen Stadt wieder reiten
Когда снова поскачут ужасы запретного города,
Wenn nur im Tod noch Frieden liegt
Когда покой останется только в смерти.
Über die kargen, sagenumrankten, leidgetränkten Ebenen
Над жалкими, овеянными легендами, пропитанными болью равнинами
Längst vergangener Schlachten
Давно прошедших сражений
Hauchen heisere Hörner hässlicher Winde
Дуют страшные ветра сиплых рогов,
Tragen das Leid aus vergangener Zeit
Несут боль ушедшего времени.
In den stöhnenden Stimmen der dereinst Gefallenen
В стонущих голосах однажды павших
Branden wie Meere von Schmerz und Verwünschung
Словно бушуют моря боли и проклятия
An die zeitlosen Tore der schwarzen Stadt
У вечных ворот черного города,
Und die Geißel der Angst martert wieder das Land
И бич страха снова терзает землю.
Wenn er, der nicht sein darf, sich wieder erhebt
Когда тот, кому нельзя существовать, снова поднимется,
Wenn er Frieden zerfleischt wird von Hass und von Krieg
Когда он растерзает мир ненавистью и войной,
Wenn blutet und zittert ein jeder, der lebt
Когда будет истекать кровью и дрожать каждый живущий,
Wenn nur im Tod noch Frieden liegt
Когда покой останется только в смерти.
Schwarz gähnen die stählernen Tore der Verderbnis
Стальные врата порочности зияют чернотой
in der Finsternis der uralten Mauern,
Во тьме древних стен,
die zinnenstarrend in den Nachthimmel ragen.
Что башенками тянутся в ночное небо.
Leise wiegt sich ein kriegslüsterner Wind in den Nebeln.
Жаждущий войны ветер тихо качается в клубах тумана.
Angstvoll und stumm schläft ein verkrüppelter Wald krummer Bäume,
Испуганный и молчаливый, спит искалеченный лес скрюченных деревьев,
verhöhnt von der stolzen Schrecklichkeit sinistrer Türme, verfluchter Mauern.
И гордый ужас зловещих башен и проклятых стен насмехается над ним.
Die Stätte des Unheils liegt noch lautlos und still,
Место сосредоточия бед все еще беззвучно и спокойно,
doch ihr Hass und der Durst nach Verwüstung und Schändung
Но его ненависть и жажда опустошения и осквернения
martern das Trugbild der Ruhe.
Мучает иллюзорное спокойствие.
Noch weilt die Sonne weit hinter den himmelstützenden Bergen,
Солнце еще висит далеко за горами, подпирающими небо,
doch sie riecht schon das Blut eines grausigen Morgens
Но оно уже чует кровь ужасного утра,
und ein markerschütternder Schrei dringt aus der verbotenen Stadt,
И пронзительный крик доносится из запретного города,
zerreißt die Stille der Nacht.
Разрывая ночную тишину.
Х
