Lighting forked like a bifurcate tongue
Языки пламени, раздвоенные подобно змеиным,
Flickers on this wicked little pandemonium
Освещают, мерцая, это уютное адское пристанище.
Theatrical the courted orchestra ripples
Спектакль камерного оркестра возбуждает
The tumult of the skies is alive and highly verbal
Смуту на оживленных небесах, что витиевато глаголют.
It plays for mass destruction
Он играет во славу общего разрушения.
Frightening the sight of darksome banners on the wind
Устрашающие знамена зла полощутся на ветру,
Tumulus the cumulus is drub of us begins
Что гонит к могилам грозовые тучи, выбивая дробь
A galavanting army of tsunami-like decrees
Для нашей марширующей армии, приговор которой неизбежен, как цунами.
Trees are edging backwards I am lost to reverie
Очерченные кроны деревьев отправляют меня в мир грез.
I wait, contemplating the fate to undress
В ожидании я предаюсь размышлениям о разоблачении судьбы,
Tonight is the night for the hands of doom to caress
Ласками чьих рук будет объята грядущая ночь.
This eve is enwreathed with sensation
Это зло увенчается успехом.
My carriage appears like a fright through the storm
Появление моей кареты подобно ужасу, несущемуся в буре.
As bells from a distant church tolling forlorn
Пока издали слышен жалобный звон церковных колоколов,
Thrash out a tortuous path until dawn
Я разъезжаю по извилистым дорогам до рассвета.
Oh, the viciousness of this parade
О, как порочно это представление –
The heavens have lit so exquisite a stage
Небеса так изящно пролили свет на сцену.
I sense the stars up in arms
Я словно держу в своих руках звезды, что так далеки,
Their mercurial charms
А их изменчивые чары
Incensed by the liveried curtain
Сокрыла ливрейная
1 занавеса клубящегося фимиама.
2And hence my journey pockmarked
И с тех пор в мое путешествие вкраплена
By the Stygian dark
Стигийская3 тьма,
Is intense and delivered uncertain
Что в беспросветности уносит в неизвестность.
This eve is in league with elation
Это зло в союзе с эйфорией.
As a gatehouse awaits in a shadowy lee
Пока привратник скрывается в тени,
The foul tempest howls and then suddenly
Зловонная буря то ревет, то внезапно
Falls as silent as skulls set in lost ossuaries
Затихает, словно гул в черепах в забытом склепе.
Passed under the shrouded arches
Сквозь саван небесного свода
The moon spills twixt clouded branches
Луна испускает свет на туман, окутывающий кроны,
And where it sits, the driveway blanches
И едва освещает дорожки,
Fixed aslant the hill
Неизменно ведущие по холму
To the foot of the Catafalque Manor
Ко входу в родовую усыпальницу,
Silvered thus, it extends a glamour
Что серебрится, источая чары,
Like Cinderella bared to dare enamor
Словно обнаженная Золушка, осмелившаяся возбудить
My inner gothic thrilled
Во мне варварскую дрожь.
Exotic guests, coalesced embark
Причудливые гости собрались
(Espied through windows on the park)
(Я наблюдаю за их силуэтами чрез окна из парка),
To arrest my villainous heart
Дабы заклеймить мое порочное сердце,
For it is amiss yet yearning still
Что угасает, но еще теплится желанием.
I pervade the ball
Я заполняю собой бал,
And glide amidst rich animals
Скользя меж богатых зверей,
So beautiful their prideful litters
Чья надменная беспорядочность так прекрасна
Underneath chandeliers that glitter
Под сверкающими люстрами.
Sanguine delights
Кровавые развлечения
In bright Victoriana
В светлую Викторианскую эпоху
3A nirvana life bedights
И нирвана красит жизнь.
In light of this I commend
В этом свете я восхваляю
The host for his regalities
Хозяина за его королевские почести
A toast I thus engender
И произношу тост.
But now in a forest of glasses raised
Но теперь среди поднятых бокалов
And gazes held
И внимательных взглядов
I spy a face whose spell
Я ищу то лицо, что околдует
One would race through blazing Hell for
И заставит пройти чрез пламя Ада.
I must confess
Я должен признаться,
I came here for the game
Я здесь ради игры,
For the scent of death
Пропитанной ароматом смерти.
But never did I foresee heaven torn asunder
Но я не мог и помыслить, что небеса будут расколоты на части
By a seraph who would steal its thunder
Серафимом,
4 утихомирившем грозу.
My ardour awakened is taken by force
Во мне пробудилась страсть, я взят силой.
I ask for a dance, a chance for discourse
Я приглашаю на танец, дабы завести разговор.
She bats me a glance and love strikes like a scorpion
Она бросает на меня взгляд, и любовь пронзает меня, словно жало скорпиона.
We play for mass corruption
Мы играем во славу общего разложения.
She waits, contemplating her fate to address
Она ждет, раздумывая над обращением к судьбе,
Tonight is the night for the hands of doom to caress
Ласками чьих рук будет объята грядущая ночь.
This eve is besieged by temptation
Это зло попало в ловушку искушения.
The flames in her eyes catch these bad butterflies
На пламя в ее глазах летят бабочки моего безумия
They burst into blossoms well-versed to imply
И сгорают на ее цветках, что заманили уже многих.
This girl, non pareil is a nymph in disguise
Эта девушка подобна замаскированной нимфе.
5Oh, the viciousness of this parade
О, как порочно это представление –
The heavens have lit so exquisite a stage
Небеса так изящно пролили свет на сцену.
We pass through the throng
Мы проходим сквозь толпу
Heedless and headlong
Пренебрежительно и безудержно,
Possessed by the gathering maelstrom
Затянутые в водоворот.
By her talents impressed
Восхищённый ее талантами
And the swell of her breast
И ее налитыми грудями
Obsessed I am halfway to Hell gone
Одержимый, я на полпути в Ад.
This eve is enwreathed in sensation
Это зло увенчалось успехом.
As the tempest renews in the turbulent heights
Пока возрождается буря в беспокойных высотах
We fake our excuses soon to take flight
Мы без оправданий унесемся ввысь,
Forever to wake and remember this night
Навсегда всполошив и запомнив эту ночь.
The night at catafalque manor
Ночь в родовой усыпальнице.
1 — Ливрейный — в буржуазных домах форменная одежда особого покроя и определённого цвета для слуг.
2 — Фимиам — то же, что и ладан, благовоние, сжигаемое при богослужениях.
3 — имеется ввиду Викторианская эпоха (1837—1901), когда правила королева Виктория.
4 — Серафим — в иудаизме и христианстве высший ангельский чин, наиболее приближённый к Богу.
5 — Нимфа — в греческой мифологии божество в виде женщины, олицетворявшее различные силы природы.
Х
